0 0

Утро 15 июля 1841 года растянулось над Пятигорском у склонов Машука, когда легкий туман еще цеплялся за жердки и тропы. Воздух пахнул степью и порывами дождя, а город просыпался в привычном ритме: кто-то торопился по своим делам, кто-то лениво задерживался на крыльце, не ведая, что день несет не просто очередную заботу. Две ночи назад между Лермонтовым и Мартыновым были братские шутки и общие прогулки; теперь между ними притаилась непримиримость, которая разнесла тихую дружбу на осколки. За это время слова и взгляды накопились, как камни у подножия горы, и превратились в напряжение, ощутимое в каждом движении. Оставались часы до дуэли — короткий, режущий отрезок времени, в котором могли свернуть судьбы, но в городе никто всерьез не думал о роковом исходе. Родные продолжали привычные хлопоты, друзья пересказывали недавние новости у таверн и на площадях, приятели собирали мысли о делах и развлечениях. Казалось, все еще жили вчерашним днем, не подозревая о том, как быстро спрессуется напряжение между двумя людьми. Летом воздух казался тяжелее от предчувствия, но люди закрывали глаза на неуловимую тревогу, предпочитая привычный комфорт и уверенность в завтрашнем дне. Лермонтов и Мартынов, каждый со своим горьким чувством обиды, готовились к встрече, которую нельзя было отменить легким словом. А город, ласковый и неспешный, продолжал свой обычный ход, не зная, что над его улицами висит тонкая нить судьбы, готовая в любой момент порваться.